РОССИЯ ПРОТИВ РОССИИ: ОТ ЦЕНЗУРЫ ДО САМОЦЕНЗУРЫ
Новые российские законы – от запрета мата до защиты чувств верующих – усложнили жизнь художникам. Но главным препятствием свободе творчества стала самоцензура.
Виктория Ломаско, „Узники“ 6 мая“ из проекта „Рисуем суд“
Уже несколько лет Виктория Ломаско занимается социальной графикой: делает графические репортажи с судебных заседаний и митингов, рисует реальные истории малолетних заключенных, мигрантов, сельских учителей, православных активистов. Но открыто говорить с помощью своих рисунков о том, что ее волнует, россиянка больше не может: теперь ее черно-белые „комиксы“ подпадают под статьи уголовного кодекса.
„Моя работа „Государство-людоед“ в поддержку политзаключенных сегодня может быть расценена как оскорбление государственной символики. „Освободим Россию от Путина“ – это явное раскачивание лодки, призыв к бунту, к революции, это экстремизм. Работа с заседания суда над Pussy Riot „Свободу заключенным, позор РПЦ!“ с патриархом Кириллом – без сомнения, оскорбление чувств верующих“, – перечисляет художница. Могла ли бы она сейчас, как раньше, свободно выложить свои политические плакаты в соцсетях или показать на выставках? „Вряд ли. А ведь еще два года назад некоторые из них даже были опубликованы в журналах“, – отмечает Виктория Ломаско.
От цензуры…
На формуме „Россия против России. Культурные конфликты“, который проходил 10-12 апреля в Берлине, Виктория была не единственной, кто пребывал в замешательстве по поводу перспектив протестного искусства. „Сейчас в России нельзя ничего“, – констатировал художник, организатор ежегодного первомайского шествия „Монстрация“ Артем Лоскутов, участники которого в 2014 вышли на улицы Новосибирска с растяжкой „Ад наш“. Когда российские медиа взахлеб рассказывали о прелестях федерализации Украины, вместе с единомышленниками он анонсировал проведение „Марша за федерализацию Сибири“.
„Если люди в России каждый день слышат, что сепаратизм на Украине – это, оказывается, хорошо, это не может уйти в песок. Мы просто ускорили приближение следующего этапа, когда сепаратизм будет восприниматься как хороший и для нашей страны тоже“, – подчеркивает Лоскутов. В ответ Роскомнадзор разослал 14 писем в различные СМИ, включая украинские издания и даже Би-Би-Си, требуя удалить даже упоминания об этой акции.
…до самоцензуры
Впрочем, цензура, по мнению многих участников форума, – не худшее из того, что происходит с ними сегодня. „Самое плохое, что в наши головы проникает самоцензура. Невозможно знать о новых законах и не думать о последствиях, если ты сделаешь работу о том, что тебя действительно волнует“, – убеждена Виктория Ломаско. В марте в Петербурге был проведен – причем абсолютно легально – съезд ультраправых националистов. При этом публиковать фотографии его участников в одежде со свастикой СМИ не могли, потому что были бы оштрафовали за экстремизм. „Мне очень хочется высказаться на эту тему. Но если я это нарисую, меня могут обвинить в распространении идей фашизма. А если выложу в интернет, то все, кто перепостит эту картинку, автоматически станут моими пособниками“, – описывает ситуацию Виктория.
В результате, подчеркивает она, в России практически не появляется работ, откровенно критикующих аннексию Крыма или войну на Украине. Сомнения в правомерности действий Москвы нынче также – сфера применения уголовного кодекса. Одно из редких исключений – граффити „Бабы новых нарожают“, где изображена беременная женщина с „коктейлем Молотова“, в животе которой – младенец-солдат. Но и она была сделана участницами петербургской группы Gandhi анонимно.
Монументальная пропаганда
Зато выражать свою радость по поводу действий российских политиков можно и без санкции чиновников. Так, накануне проведения референдума в Крыму на стене одного из домов на Таганской площади в Москве, где должна была быть нарисована согласованная со всеми инстанциями карта Таганского района, неожиданно появилось монументальное граффити „Крым и Россия – вместе навсегда“. „Подрядчик сам решил, что крымская повестка гораздо актуальнее и интереснее, и своевольно нарисовал именно это, а не заказанную ему карту“, – поясняет независимый куратор, исследователь и художник Анна Нистратова.
Виктория Ломаско
Позже подобная „монументальная пропаганда“ стала появляться по всей стране – как по заказу властей, так и по желанию населения, в том числе и художников-активистов, многие из которых также верят, по словам Ломаско, что „Крым наш, Донбас наш, да и вообще Украины не существует“. „В России в вопросах пропаганды уже не обязательно какое-то указание сверху: наши граждане и сами могут выступить с такой инициативой“, – отмечает куратор Анна Нистратова.
Утерянный статус
Она указывает, что в России крайне мало художников, занимающихся политическим искусством. К тому же ни выставки, ни самые лучшие работы, ни надписи на улицах, по ее мнению, никак не влияют на общество. „Художник в России сегодня – это какой-то странный маргинальный субъект. Его статус как интеллектуала, морального примера, который существовал раньше, полностью потерян“, – считает Анна Нистратова.
Растерянность – пожалуй, главное чувство, сквозившее в выступлениях участников форума „Россия против России. Культурные конфликты“. Четких стратегий действий в новых условиях у художников-активистов, по большому счету, нет. „Единственное, что мне кажется стоящим, – это поддерживать собственную маленькую среду, этот пузырь внутри дерьма. Ведь если весь этот кошмар когда-нибудь закончится, надо сделать так, чтобы перед нами не оказалось зачищенное поле, абсолютно голое, без политического и социального искусства, активизма и гражданского сознания“, – убеждена Виктория Ломаско.
Источник: DW